F-O Room - гостьова книга видання "Футбол-Онлайн".

Від	Мій е-мейл:	Місто, Країна:

Зареєструвати нік \| Перевірити нік
Маю сказати:	< >>> Допомога для дописувачів <<<

Normal Translit Rus Translit Ukr

№298, 2003-06-06 04:22:03 підтримати
Caliostro

Розовый сад
(криминальная драма в шести частях с эпилогом)

Глава 3. Anus Venus.

Есть такой штамп – «писатель, рожденный революцией». Далеко не ко всем мастерам художественного слова можно отнести это определение, однако Аполлон Раков был именно таким писателем. Художественный мир нашего героя был порожден всенародной катастрофой, как мастер слова он родился в тот момент, когда все вокруг погибало... И когда почти все умерло, его, заведовавшего до того складом солдатского обмундирования (как позже установило следствие, Раков, тайно от начальства, обменивал офицерские сапоги на водку), назначили на должность журналиста. Больше того - его назначили редактором футбольного журнала «Прямая нога».
- Кто же назначил? За какие заслуги!? – спросит возмущенный читатель.
- Не горячитесь, граждане, всему свое время, следствие как раз занимается этим деликатным вопросом, автор же выскажет сугубо личное мнение - кому надо, тот и назначил.
Кипучая художественная натура Аполлона Ракова желала созидать, стремление внести вклад в формирование нового поколения стало для него сильнейшим стимулом. К подвигам взывали горячие руки и фотокарточки, бережно хранимые в нижнем ящике редакторского стола. Кроме того, Аполлону Яковлевичу страстно хотелось вкусить сладость авторства. И Раков начал творить…
Он писал в журнале, писал на парковых лавочках, писал на стенах вокзальных сортиров и на пыльных капотах иномарок, он писал короткие, ясные, столь близкие и родные новой, революционной эпохе слова. Впрочем, он и сам был где-то революционером, в частности, следователем прокуратуры Охрименко было точно установлено, что Аполлон Раков обожал товарища Троцкого, который, по словам самого Аполлона, «заменял ему папу». Он его любил, как лесной Фавн любит свою верную Мавку… И даже чуть больше, - один из номеров «Прямой ноги» Раков почти полностью посвятил «папе». А недавно, в очередной передовице, посвященной проблемам сборной страны по футболу, он, - между сетованиями на низкое качество китайских презервативов и поздравлениями собственной дочери с днем рождения, - ловко ввернул такие слова, - «Деятели, выбросившие из России товарища Троцкого, были много, много хуже самого Льва Давыдовича». И жеманно добавил, - «Они были педерастами».
Не будем, однако, забегать вперед…
Впервые в редакцию Аполлон Яковлевич явился с мандатом от Реввоенсовета, явился изрядно заплывшим революционным жирком существом, имевшим в своей бесполой наружности и лиловых внутренностях некоторые особенности, которые в прежние времена делали его абсолютно невыездным (читатель помнит, что Раков, помимо прочего, был хранителем страшной военной тайны). Дело еще и в том, что если Воланд, как известно, имел два разных глаза, - один зеленый, а второй черный, - то Раков на все вещи имел два взгляда: один глаз у него смотрел на северо-восток, второй же, а именно левый, – в радикальном западном направлении. Одно время, а именно после пропажи Додика, по городу ходили слухи, будто молодые мамаши пугали нерадивых детишек вырезанной из «Прямой ноги» фотографией Аполлона. Тут, однако, автор со всей ответственностью должен заявить, что считает подобные слухи явным преувеличением. Справедливости ради нужно сказать, что любителям смотреть в глаза Аполлону Яковлевичу во время приватных бесед и вправду приходилось несладко: один глаз Ракова, как правило, внимательно смотрел на собеседника, в то время как второй, а именно левый, изучал, скажем, его промежность. Тут уж не токмо дети, тут даже взрослые дяди пугались (а один гость из Уругвая начал даже слегка заикаться после редакционной беседы с Аполлоном и последовавшем затем плотным брудершафтом).
Кроме того, был наш футбольный Чикатило слегка косноязычен и, увы, изрядно картав; правда, злые языки утверждали, что последний порок развился у Ракова исключительно на перманентно-революционной почве.
***
А тем временем во Дворце Правосудия начинался первый рабочий день.
Зрительный зал почти сплошь состоял из свидетелей обвинения, были тут и ветераны футбола, и пронырливые писаки, тут же сидели мамаши в полосатых ситниках со своими пострадавшими чадами, присутствовали и простые болельщики всех возрастов и сословий, да кого тут только не было; даже из Кременчуга приехал почетный гражданин города, майор от инфантерии Генрих Фабианович Поховайко.
Слева, под балкончиком, дружной стайкой гнездились члены психиатрической комиссии, среди которых выделялся осанистостью похожий на актера Евстигнеева специалист по вопросам латентной педерастии, доктор наук Я.И.Лозовский, чуть правее расположились представители детской спецкомиссии, тут же, рядом, сидел видный футбольный аналитик И.С. Синегалов-Струйский, а еще правее - зав. отделом Перекосов НИИ Высшей Социологии Ю.А. Верещагин и дежурная женщина-врач. По другую сторону зала стояла двухрядная скамья, на которой дюжина присяжных без устали демонстрировала свою независимость…
Без пяти десять ввели подсудимого…
Раков, обгоняя конвойных, иноходцем проскакал через зал и с грохотом взгромоздился на зарешеченную от зала скамью, выкрашенную в светлый ореховый сурик. Напряжение в зале достигло наивысшего предела.
- Прошу внимания, господа! Первое выездное заседание специальной комиссии Анклава по делу господина Ракова Аполлона Яковлевича объявляется открытым. Вызывается свидетель обвинения Торопов, - громыхнуло под сводами старинного Дворца, видавшего в своих стенах и виконта Доминика Болье, и Мефистофеля, и тамплиера по имени Жоффруа, и даже Наркомат юстиции в полном составе, включая товарища Вышинского… Нараставший было с явлением Ракова народу шум в зале, сопровождаемый возмутительнейшими выкриками (вещи, надо сказать, кричали абсолютно непечатные, из которых автор осмеливается воспроизвести лишь дисконтное, явно мальчишечье – «Прендергаста ведут!», да женский визг «Ракова в стойку!»), заметно уменьшился, словно кто-то плавно повернул ручку громкоговорителя.
За спинами у присяжных тотчас же открылась узкая металлическая дверь, и в зал вошел среднего роста мужчина лет сорока. Одет он был в светлый твидовый пиджак, стального отлива рубашку, черные брюки и полуботинки такого же цвета. Заметно волнуясь, мужчина прошел на свидетельское место и приготовился отвечать на вопросы.
Шум в зале утих окончательно, лишь за окнами угадывался пчелиный рой не попавшей в Дворец Правосудия толпы.
- Свидетель, как ваше имя? – задал вопрос главный обвинитель.
- Петр Алексеевич Торопов.
- Сколько вам лет и где вы служите?
- Мне тридцать семь лет, я работаю в редакции футбольного журнала «Прямая нога»... корреспондентом, - скороговоркой добавил он.
- Скажите, свидетель, в чем заключаются ваши служебные обязанности?
- Я пишу отчеты о футбольных матчах...
- Отчеты о каких матчах вы пишете. Уточните, пожалуйста.
По лицу Торопова пробежала легкая тень недоумения.
- Известно, какие. О футболе... Или, виноват, вас интересует конкретный список?
- … Вы либо не поняли вопрос, либо я недостаточно четко его задал. Меня интересует, к состязаниям какого ранга вы пишете рецензии?… К матчам национального первенства? Или, может быть, к играм между футбольными сборными?.. У вас есть постоянная рубрика?
- Да, у меня есть рубрика, я готовлю обзоры японского и тунисского чемпионатов, кроме того, пишу отчеты о матчах еврокубков… Бывает также, что мне поручают составить обзор игр сборных команд.
- Свидетель, меня интересуют матчи еврокубков. Правильно ли я понял, что вы пишете обозрения к таковым?
- Так и есть. Отчеты-с.
- Как это происходит? Откуда вы черпаете информацию?
- В редакции имеется комплект спутникового телевидения, кроме того, интересующие меня игры порой показывают и по нашим каналам.
- Скажите, а не практикуется ли в вашем коллективе выезд за рубеж? Я говорю о служебных командировках.
- Да, такое случается, но происходит это лишь в том случае, когда выездной является одна из наших команд.
- Почему так?
- В подобных случаях редакции не приходится тратиться на билет и прочее... Выездная команда просто включает в состав делегации нашего корреспондента. Так поступают многие издания, тем более, что практика выез…
- Протестую! Господин судья, защита выражает протест! Мы требуем предварительного согласования в Коллегии перечня вопросов, предъявляемых обвинением, - раздался вдруг возмущенный возглас Петра Семеныча Вилкина.
Зал вновь зашумел, в самом центре его вдруг взметнулся долговязый юноша в полосатом свитере и принялся громко и весело декламировать:

Я вчера закончил правку, я пять матчей залудил,
И в загранкомандировку на «Камп Ноу» угодил,
У Зидана - Шевроле, у Роналдо – крем-брюле,
А Хусейном и де Буром занялась прокурату…

Однако закончить чтение, – к великому неудовольствию публики - не позволил продравшийся к месту происшествия страж порядка, ловко заклеивший барду рот липкой лентой. Когда юношу вывели и смех в зале помалу утих, к одному из микрофонов в президиуме наклонился совершенно лысый, похожий не то на Фантомаса, не то на летучую мышь человек в сиреневой мантии.
- Прошу тишины в зале!.. Протест защиты отклонен, так как все процедурные вопросы были согласованы на общем заседании Коллегии не далее, как вчера, и вы, господин Вилкин, прекрасно об этом знаете, – веско произнес он. - Если же у вас, как мне тут сообщили, - он сделал широкий жест в сторону президиума, - есть претензии по составу присяжных, то потрудитесь до завтрашнего утра предоставить ходатайство об отводе. Впрочем, к вашим услугам пункт шестой действующего Регламента... Продолжайте допрос свидетеля, - повернулся он к представителю обвинения.
- Да, ваша честь. Итак, я задал вам вопрос, свидетель, - как часто имели место загранкомандировки?.. Прошлой осенью, например?
- Точно я вам этого сказать не могу.
- Хорошо, в таком случае обратимся к экспертам. Будьте любезны, дайте справочку, - обратился он к сидящей через два кресла шатенке лет тридцати.
Женщина встала и, поворотясь в сторону президиума, с едва уловимым акцентом переспросила:
– Читать?
- Да-да, мы ждем.
- В период с 11 августа по 16 декабря прошлого года работники редакции журнала «Прямая нога» двенадцать раз направлялись в заграничные командировки, а именно: три раза в Болгарию, по два раза в Англию и Италию, и по разу в Польшу, Испанию, Румынию, Японию и Грецию. По календарным датам это выглядит следующ...
- Спасибо, Ядвига Карловна, достаточно, - мягко прервал ее обвинитель. - Скажите, Петр Алексеевич, - обвинитель пристально смотрел на Торопова, - направлялись ли вы лично в зарубежные командировки в указанные экспертом сроки? Помните, - вы давали присягу!
- Нет.
- А вне этих сроков?
- Ни до, ни после упомянутого срока в зарубежные командировки я не посылался, – честно ответил Торопов, и понял, что соврал, вспомнив постоянные походы за водкой в соседний с редакцией гастроном «Бухарест».
- Скажите, от кого зависело решение этого вопроса?
- От главного редактора. Только он и мог послать…
- Понятно. Почему же он ни разу не послал в зарубежную командировку вас, например? В чем тут дело?.. Может быть, вы чем-то прогневили своего шефа?
Похожий на летучую мышь человек взял молоточек, однако, секунду поколебавшись, положил его на место.
- Я!? Помилуйте, чем же? - искренне удивился (даже, показалось, обиделся) Торопов.
- Уточните, кто, в таком случае, направлялся за рубеж? Хоть это вы можете вспомнить?
- Известно, сам Аполлон и направлялся... Аполлон Яковлевич, - тут же поправился сконфуженный Торопов.
- Как? Все двенадцать загранкомандировок были реализованы (в протоколе так и записано: «реализованы») господином Раковым? Свидетель, вы ничего не путаете?
Торопов молчал…
- Лицо бы набить такому главреду… по-семейному, по-дружески…– донеслось с репортерской ложи.
- ... Да вы только почитайте этого Тура Хейердала! «Бельгия была построена в пятом веке, а Голландия - это наносная земля французских рек…», - отозвало справа.
- Немедленно прекратите балаган в зале! Вы закончили допрос свидетеля?
- Да, ваша честь. Свидетель, на сегодня вы можете быть свободны, - обратился обвинитель к Торопову и выразительно добавил:
- Если, конечно, у защиты нет к вам вопросов...
- Позвольте, как же тут без вопросов!? - Вилкин встал, налил полный стакан желтоватой воды из пузатого лафитника и, чокнувшись о воздух, выпил, после чего издал неприличный утробный звук.
- Скажите, господин свидетель, у вас есть заграничный паспорт? - интимно спросил Вилкин и икнул.
- Есть, - ответил Торопов и полез в боковой карман пиджака.
Крупное лицо Петра Семеныча моментально пошло трупными пятнами размером с небольшой арбуз. Он, не поворачивая головы, перевел взгляд на Аполлона. Вилкин отлично помнил, что главред прямо на страницах журнала не раз сетовал на то, что ему, Аполлону Ракову, как единственному в редакции обладателю загранпаспорта, «приходится мотаться по гостиницам... экономить на всем, голодать даже…». Скулы Петра Семеныча играли что-то среднее между маршем Мендельсона, полонезом Огинского и вступительной увертюрой к «Щелкунчикам».
«Свинья в ермолке, вот кто он после этого..!» - наливался самыми ядовитыми чувствами Вилкин. Таких тумаков в своей долгой адвокатской практике он еще не получал. Раков же сделал вид, что рассматривает присяжных, тем более, что среди них был один весьма симпатичный, неуловимо напоминающий Додика юноша, лет, очевидно, двадцати с небольшим.
- Там у вас у всех, что ли, паспорты имеются? - не сдавался Вилкин.
- Нет лишь у заведующего отделом детского футбола, шарад и кроссвордов. У остальных, насколько я знаю, загранпаспортЫ имеется, - с ироничным достоинством отвечал Торопов.
- Эксперт! Зачитайте, пожалуйста, выписку. Можете с места, - вмешался обвинитель.
- Согласно заверенному в органах документу, на осень прошлого года семь из девяти журналистов «Прямой ноги» имели действующий загранпаспорт…
- А виза?! Как же быть с визой? – рисовал на ровном месте пенальти опытнейший Яков Семенович.
- Получение визы в таких случаях занимает не более двух-трех суток, – парировала 11-метровый не менее опытная во всех смыслах Ядвига Карловна и тут же нанесла ответный удар:
- Я говорю о спортивных журналистах тех государств, которые - и наша страна в их числе - подписали известную стокгольмскую хартию. Неужели вам об этом ничего не известно!?
- Суду все ясно… тем не менее у меня к вам, господин свидетель, имеется некоторое количество вопросов, - послышался скрипучий фальцет Летучей Мыши. - На которые, впрочем, вы по Регламенту не обязаны отвечать. Скажите, что, действительно подсудимый лучше прочих сотрудников разбирался в футболе?
- Может быть, он был единственным в редакции, кто знал иностранные языки? – подкинул дровишек зав. отделом Перекосов, социолог Верещагин.
- И еще… - не обращая внимания на реплику продолжал Летучая Мышь. - Разве вам не хотелось хотя бы раз побывать в загранкомандировке, посмотреть игру воочию, вдохнуть, так сказать, атмосферу… а затем описать увиденное в своем репортаже? Почему, по вашему мнению, Раков неизменно командировал лишь самого себя? Неужели вы, его коллеги, ни разу не ставили этот естественный и, я бы даже сказал, напрашивающийся вопрос ребром?… Разумеется, не только это, вернее сказать, совсем даже не это привело Ракова на скамью подсудимых, поскольку совесть, увы, категория пока неподсудная, но тем не менее… тем не менее…
Торопов густо покраснел. Ему стало невыносимо стыдно за репортажи, писанные по ночам с кухонного телевизора, но он хорошо помнил, что произошло с одним смельчаком, Ревуновым - лучшим, пожалуй, журналистом «Прямой ноги», - когда тот попытался выклянчить у главреда командировку в Болгарию на один из пустяшных еврокубковых матчей. Раков, помниться, очаровательно, в ширину всей своей розовой мордочки, улыбнулся и пообещал «непременно устроить командировку всем желающим хоть на Марс…». Через несколько дней Аполлон уехал в Софию, а еще через неделю Ревунов, как ему и было обещано, отбыл на Марс, а говоря попросту, исчез из редакции… Вместо него Раков тут же устроил в «Прямую ногу» собственную тещу, которая, как шептались в редакции, выполняла некую секретную миссию, так как на работе ее никто никогда не видел, а еще через сутки Аполлон приволок в офис этого дефективного недомерка Андрюшку, которого за глаза тут же окрестили «Шахидом» за его диверсионно-писательскую деятельность. Честно говоря, читать туманные андрюшкины романы было делом невыразимо мучительным, последний из таковых – отчет об одном из четвертьфинальных матчей Лиги Чемпионов под весьма откровенным заголовком «Очередной бред Шахида Батьковича» - побил все рекорды человеческой глупости. По выражению сына Торопова, восьмиклассника Сережки, это было ни что иное, как «бред сивого шахида в знойный полдень». Впрочем, андрюшкин отчет главред крепко нахваливал и советовал «архинепременно брать с него пример», приговаривая при том – «Чем больше репортажец похож на бред параноика, тем лучше! Ничего не буду иметь против, если вы назовете футбольные ворота «большими срамными губами» или снабдите статью такой, к примеру, фразой – «Бергкамп принял сферу, сделал три-четыре фрикции, и тут же кончил в левую от вратаря шестерку». Кроме того, советую всякий обзор начинать и заканчивать заморскими анекдотами, втиснув между ними побольше сведений из учебника географии за 1908 год под редакцией Адольфа Бойкиса. В общем, приучайте читателя мыслить в нужном нам ракурсе».
Кому это – «нам», он, почему то, не объяснял… Сомневающихся же в необходимости «приучать читателя», - а таких в среде журналистов «Прямой ноги» было пассивное большинство, - он, улыбаясь и лукаво кося в западно-восточном направлении, двусмысленно наставлял, - «Не насытится око зрением, а Раков бздением, нос табаком, а манда хорошим елдаком, - сколько её не зуди, а она есть просит. Хе-хе-хе... Это еще что!, попомните, - через год ваш покорный слуга будет называть всех этих незалежных холопов быдлом. Прямо в передовице, не угодно ли! И что мне за это будет? А ни-че-го-шень-ки! А почему, знаете? А оттого, что я покорный слуга, а чей – дак лучше вам этого и не знать! Так отож…», - хохотал Раков. Затем он снимал очки, вытирал увлажненные смехом глаза, и советовал всем присутствующим «делать серьезные выводы». Журналисты молча расходились, однако, как было установлено следствием, «делать серьезные выводы» не спешили…
...Торопов смотрел то на Аполлона Яковлевича, то на специалиста по вопросам латентной педерастии доктора Лозовского, то на микрофон, - он явно не знал, как ему выйти из столь конфузной ситуации; правду говорить он не хотел, а врать тем более. Выручил обвинитель. Он встал и попросил разрешения вызвать в качестве свидетеля футбольного эксперта Синегалова-Струйского.
– Вот он пусть и разъяснит! - заключил он.
Разрешение было дано, и к микрофону, откашливаясь, спортивной походкой направился средних лет человек с едва рисующейся бородкой. В руках он держал очень похожую на огромный двойной чизбургер папку.
- Я, с вашего позволения, коротко. Мнение экспертной футбольной комиссии абсолютно единодушно, - в лице Ракова высокий суд имеет дело с так называемым Charlatnus obyknovenus. Подборка футбольных каракатиц, принадлежащая перьям вышеуказанного автора, включает в себя два тома по пятьдесят страниц каждый. Читать все это было бы делом долгим и утомительным, отдельные абзацы упомянутого, пардон, писателя группа экспертов вынуждена была признать уникальными по своей смехотворности и глупости, посему, если не последует возражений, предлагаю заслушать характерные цитаты хотя бы из нескольких номеров «Прямой ноги». Вы позволите?, - посмотрел он в сторону президиума, и, не дожидаясь согласия, продолжил.
- Так, в одном из недавних номеров, а именно в семнадцатом за текущий год, Раков - начиная с редакционной статьи и далее - свыше десяти раз (свыше десяти, аууу, господа присяжные!!!) ссылается на некое «каТТеначио», не подозревая, видимо, что подобного термина не существует не только в футболе, но и вообще нигде не существует. Это то же самое, если человек будет писать «люминий» и «чавуний», и одновременно выдавать себя за эксперта в области металлургии, делающего, к тому же, еще и научные открытия планетарного масштаба (читатель уже знает, что Аполлон Яковлевич страшно любил делать всякие научные открытия).
Через номер Раков, познавший, наконец, как правильно пишется «чавуний», делает такое «научное открытие»: отцом катеначчио является Альфредо Фони! Заметьте, - теперь слово «катенаЧЧио» везде пишется им правильно. Цитирую из №19, страница 22, – «Да-да, уважаемые, именно А. Фони является изобретателем катеначчио, так что не надо петь песни об «убийцах футбола» - Эленио Эррере и Нерео Рокко! Как видите, вовсе не они отцы-основатели катеначчио». Конец цитаты.
Что тут сказать? Гениально! Поразительная краткость и ясность, доступная лишь величайшим умам. Восхищенный мир, включая «убийц футбола», преклоняет колени перед Аполлоном Факовым (так в тексте протокола) - авторство того, что сами итальянцы не могут установить вот уже на протяжении полувека, «установлено», наконец. Замечу, что подобный дилетантский снобизм белой нитью прошивает, с позволения сказать, «творчество» этой крайне далекой от понимания элементарных основ футбола личности.
- Это ему Денис подсказал, как правильно пишется... – тихо произнес Торопов и осекся, испугавшись собственных слов – микрофон тут же сделал неосторожно оброненное достоянием всех присутствующих в зале (затем эта фраза будет вынесена в заголовки многих мировых изданий). Свидетель вдруг почувствовал на себе теплый раковский взгляд, вернее сказать, взгляд его левого глаза, потому как правый в этот момент внимательно изучал стрелки часового механизма над портальной анфиладой, - время близилось к обеду.
- Эксперт, вы назвали Ракова снобом и дилетантом, - треснуло в президиуме. – Предупреждаю вас, - впредь подобные оскорбления недопустимы, только суд может признать вину человека либо отказать в признании таковой… Тем не менее, нет ли у вас еще примеров, подтверждающих справедливость навешанных вами же ярлыков?
- Если вам угодно именовать факты ярлыками – воля ваша, однако, как я уже сказал, аналогий достаточно, каждый без исключения номер журнала содержит в себе один-два примера подобного свойства... – Эксперт потряс над головой двойным чизбургером.
- Конкретней, пожалуйста. И, если можно, дайте более раннюю ссылку.
- Извольте. Например, перед чемпионатом мира, а именно тридцать первого мая 2002 года вышел прямоножный спецномер с прогнозами к грядущему чемпионату мира.
- Кривомозговой, – иронично «поправил» эксперта какой-то остряк из репортеров.
-В редакционке Раков, предваряя собственные обильные выделения к первенству мира, пишет, цитирую: «Многие сайты и издания пошли по пути привлечения очень известных и очень популярных спецов - мол, они и выступят оракулами.... Извините, напрасно! Поверьте, автор этих строк гораздо лучше «оракулов» разбирается в футболе, более того, - вашего покорного слугу мнение Пеле, Линекера, Платини и прочих т.н. «специалистов» интересует лишь в качестве медицинского диагноза. Линекер, например, не знает даже имен игроков, а вот с Борисом Милутиновичем я бы поговорил, но не более того. Поверьте, это не высокомерная и дурацкая заносчивость непрофессионала, возомнившего о себе. Это, напротив, скромная логика высокопрофессионального специалиста - чтобы судить, нужно видеть и читать. Надо специально этим заниматься». Конец цитаты.
Что же было потом? Как нетрудно догадаться, все пятьдесят шесть прогнозов к чемпионату, последовавших после скромной вступительной статьи известного знатока «каТТеначио» Ракова, оказались неверными. Более полусотни, и ни одного точного!
В конце упомянутой статьи Раков пишет,- «Я очень горжусь этим спецвыпуском, даже больше, чем в 2000 году, когда спецвыпуск «Прямой ноги» по Евро стал раритетом. Удалось ли нам шагнуть вперед – судить вам». Конец цитаты.
Еще как удалось! Смею заверить высокий суд, что прошлогодний спецвыпуск стал еще большим раритетом, чем тот, что вышел к Евро. За отдельно взятый экземпляр студенты медицинских вузов готовы были отдать всю свою стипендию, а один знакомый ветеринар не пожалел за раковский спецвыпуск пылесос «Ракета», правда, неработающий, и исправный комплект импортных электробигудей…
Тонким маневром Вилкин попытался перехватить инициативу:
- Должен заявить, господа, что все мы, тем не менее, являемся свидетелями уникального достижения, попробуйте-ка, - даже специально, - не угадать 56 из 56…- пискнул было он и тут же умолк, поскольку его никто не слушал. Присутствующие в зале с огромным медицинским интересом разглядывали Аполлона Яковлевича, он же, в свою очередь, с тревогой прислушивался к пульсирующему чуть ниже спины Везувию; казалось, вот-вот начнется извержение и наступит последний день Помпеи… Происходящее же в зале его мало интересовало, он точно знал, что его не посадят («За такое не сажают, тем более, что ты у нас вроде памятника жертвам Холокоста республиканского значения», – успокаивал его во время последнего посещения Андрюшка Шахид). Знал Раков и о том, что кое-кто уже предпринял кое-где кое-какие шаги для его освобождения. Кроме того, всех присутствующих – а равно и отсутствующих в Дворце Правосудия - он чистосердечно считал круглыми дураками.
«Ни одного красивого мужчины в зале!» – с негодованием думал Раков, левым глазом изучая извлеченный из правой ноздри большой зеленый джек-пот.
- Подсудимый, может быть, вы имеете что сказать суду по поводу предъявленных вам обвинений? – бесцеремонно прервал раковское занятие молоточек президиума.
- Не имеете права… я кушать желаю. Консоме с пашотом… и галетами, - заблеял Раков и очень нескромно подмигнул юноше-присяжному.
- Только бы, сволочь, плакать не начал, - подумал Вилкин, - И так позору не оберешься, а ведь процесс только начался... Впереди еще слушания по делам крайне неприятным и даже болезненным…иск от детских матерей, например. И многие-многие прочие пренеприятнейшие вещицы... Хотя, с другой стороны, как же это Аполлон Яковлевич Раков может быть предателем украинского народа, в чем его собираются обвинить некоторые…!? – успокаивал себя Петр Семеныч. – Это ведь то же самое, что папу римского обвинить в измене тибетским монахам. А вообще, сбежать, что ли, - с тоской размышлял он.
А в это время у микрофона Синегалов-Струйский под взрывы хохота продолжал цитировать передовицы Аполлона Яковлевича. Если бы не постоянные реплики заведующего отделом Перекосов Верещагина, требовавшего читать чуть медленнее (он не успевал записывать), со стороны могло показаться, что во Дворце Правосудия в самом разгаре совместный творческий вечер Аркадия Райкина, Михаила Задорнова и, возможно, Евгения Петросяна. Плюнув на инструкции, откровенно хохотали даже суровые конвойные, которым по Уставу строжайше запрещено не то, что смеяться, но даже дышать чаще, чем положено.
- «…В какую Испанию…!? Ваш покорный слуга лично разговаривал с георгиевским батоном. Заявляю с полной ответственностью, - на протяжении еще как минимум года Деметрадзе будет защищать честь флагмана нашего футбола…» – монотонно цитировал эксперт очередной раковский шедевр…
В один из моментов встрепенулся даже заскучавший было доктор Лозовский, который, вообще говоря, футболом никогда не интересовался.
– Базилевского!? – переспросил он. - Это очень, очччень интересно!.. Каким же образом, голубчик? Вы уж тово… подробнее, пожалуйста, - громко попросил специалист по вопросам латентной педерастии и тут же сделал запись в своем блокноте – «12:47. Logos ed.: Mania grandiosa tyg. dualus sexualis compl. homo thallos. Выраж. контур: гетероталлизм, зигота при характерной обеполости тыченковых нитей, grivois graphomania. Од.: мания преследования и т.н. эдиповы рецидивы (сетка Ч.Ломброзо).»
«Мдаа… Неужели все-таки тыченковые нити!? Случай, признаться, в моей практике уникальнейший», - думал доктор, с трепетным восхищением изучая длинные розовые уши Аполлона Яковлевича при помощи морского бинокля. «Надо же, как повезло, есть все основания полагать, что проф. Никонов окажется прав по всем шести признакам. Спектральный анализ гипофиза сделать бы… В таком случае с меня причитается.»
- Каким образом Раков поучал Базилевского? – переспросил Синегалов-Струйский, - …На упомянутой пресс-конференции Раков заявил Олегу Петровичу, цитирую, – «Райкаард в роли тренера сборной Голландии напоминает клоуна. Вы согласны, что его перестановки в матче против Италии были просто идиотскими?», - на что не терпящий как хамства, так и шарлатанства специалист ответил – «Не ищите логику в поведении людей, понимание которых вам недоступно. Вы, как минимум, некорректны». Позже Раков, как легко догадаться, «отомстил» Базилевскому, фамилия которого практически исчезла со станиц еженедельн…
- Хуй там, штанга!.. - взвыл вдруг Аполлон Яковлевич, тыча пальцем в сторону присяжных. При этом ему удалось выпучить правый глаз так, что зрачок его касался стекол. Раковская пластинка готова была запрыгать по ухабам правосудия, но тут решительно вмешался Летучая Мышь.
- Подсудимый, вам, кажется, давали слово!? Вы не передовицу сочиняете… - жестко оборвал он разнервничавшегося Аполлона Яковлевича и, предупреждая шум в зале, изо всех сил хлопнул резиновым молоточком по диску самоварного гонга. При этом, как утверждал впоследствии сидевший неподалеку представитель Гринписа, была убита жирная зеленая муха, с самого утра курсировавшая между штанами Аполлона Яковлевича и пустым помойным ведром, стоявшим за одной из оконных штор.
- У него не передовицы, а задницы… – нарушая этикет, мрачно пробурчал обвинитель, - …третьего дня он затребовал в камеру фотографию некоего Додика, позавчера пытался обмазать красным пластилином докторшу, пытавшуюся сделать подсудимому укол сульфазину, а вчера, видите ли, он возжелал видеть какую-то Мирчуткину, причем непременно голую и с мужем… Что вы предложите нам сегодня, подсудимый?
- Я… мы протестуем! - заявил Вилкин. - В конце концов, у Ракова пяточный мозоль, – соврал он на всякий случай.
- Перерыв! - ударил гонгом президиум. - Вечернее заседание начнется в семнадцать часов, прошу не опаздывать. На нем будет рассмотрен иск группы родителей к ответчику, а также, насколько позволит время, сделан анализ редакционных статей подсудимого, по которым поданы иски. Все пропуска действительны…
- Уточните, по каким именно статьям поданы иски? - спросил обвинитель, доставая из папки несколько номеров «Прямой ноги».
- Читайте выписку из Регламента... впрочем, напомню лично вам, - Летучая Мышь перевел взгляд на лежавший перед ним лист бумаги. - Будет рассмотрен… рассмотрены иски по первым пяти из двадцати двух поданных к рассмотрению статей подсудимого, а именно по таким, как «Говно или пластилин», «Без Се Хуя, но с Бля-дуном», «Что у нас, что в незалежной…», последнее - из российского «Советского Спорта», а также исковое заявление по материалам последнего пасхального номера. Будет также сделан этимологический и исторический анализы термина «Се-человек», и в заключение будет рассмотрен иск к статье подсудимого, опубликованной в №45(165)… там что-то о пропаганде национального самоунижения… Если, повторяю, успеем… Перерыв!
- Спасибо, ваша честь, - кротко поблагодарил обвинитель и тут же развернул один из последних номеров «Прямой ноги».
- Что пишут? – несколько фамильярно полюбопытствовал подошедший по какому-то вопросу Синегалов-Струйский.
- Пишут..? Да вы никак, батенька, не читали?! Здесь, в передовице, этот Раков называет Воскрешение Христово… сейчас… вот, цитирую, «стадом выходных» и советует именно в этот христианский праздник… полюбуйтесь только! – ткнул он пальцем в угол страницы, - «стоять раком и сажать картошку»…
- Что?! Раком..?! Раков? Не может быть, - прошептал вмиг изменившийся в лице футбольный эксперт и впился глазами в пасхальную раковскую передовицу.
- Вы читайте, уважаемый, читайте… Да на последнюю страницу не забудьте взглянуть.
Синегалов-Струйский тут-же открыл последнюю страницу. В глазах у него потемнело… Там был помещен полупорнографический фото-комикс, а под самым нижним кадром, на котором была изображена какая-то голая шлюха, красовалась жирная надпись - «Вчера он воскрес!»…
***
…Из растворенных витражных окон в опустевший зал, вздыбливая шторы, ворвался терпкий холодный воздух и в проходах тотчас же закружили стайки ксерокопированных листовок, на которых жирно чернело - «Свободу товарищу Ракову!».
Человек, внимательно наблюдавший за происходящим во Дворце Правосудия из верхнего потайного окна, достал мобильный телефон, и, набирая на ходу нужный номер, быстро пошел к выходу… Это был президент федерации футбола Гренландии Рогерг Сикруссон.

Показати вибрані повідомлення>>>